Игорь Афанасьев - <a href="/cdn-cgi/l/email-protection" class="__cf_email__" data-cfemail="29796168677d66646965667f6c076a6664">[email&#160;protected]</a> (ФАНТОМ - ЛЮБОВЬ)

Утром следующего дня, отпечатав на бумаге очередную главу, он приготовил себе кофе и открыл утреннюю газету.

На первой странице крупными буквами было набрано сообщение об открытии нового Театра Музыки.

Через час Филимон вошёл в вестибюль старинного здания, в котором ещё стояли густые запахи ремонта. Мимо него сновали какие-то люди с бумагами, плакатами и костюмами, билетёрши отмывали от краски входные двери, а из комнаты администратора вываливались клубы сигаретного дыма и раздавался хриплый женский бас:

— Если Валя Брежнева сказала, что сделает, то переспрашивать её не нужно! Три места в царской ложе уже ваши!

Женский бас продолжил содержательный телефонный разговор, а из сигаретного тумана вынырнул бородатый штангист с волевым подбородком. На вид он был чуть старше Филимона, но значительная мина на лице определяла некоторую дистанцию между здоровяком и Филом.

— Вы не подскажете, где найти руководителя труппы? — вежливо обратился Фил к обладателю надменного взгляда.

— А на кой он вам? — выдвинул челюсть мужик и внимательно уставился на Филимона.

— Да так, — в тон бородатому ответил Фил, — хочу ему оказать срочную помощь в создании Тетра Музыки. Хочу спектакль поставить.

— А вы умеете? — мгновенно зацепился за фразу штангист, и Филимон почувствовал, что за этим вопросом кроется не только ирония.

— Ещё как, — вспомнилась Филимону фраза Филиппа, и он повторил её с мальчишеским азартом. — Запросто!

Мужик хмыкнул и сделал Филу жест, призывающий следовать за ним. Они поднялись по красивой лестнице на второй этаж и оказались в большой приёмной, где им навстречу поднялась из — за столика симпатичная и уже беременная секретарша.

— Как там наш мальчик? — погладил её по животу штангист и чмокнул в щёку.

— Там у нас девочка! — кокетливо возразила секретарша. — Мы, Вольдемар Вольдемарович, брак не выпускаем!

— Будешь себя хорошо вести — познакомлю с телезвездой, — указал на Фила тот, кого назвали Вольдемаром Вольдемаровичем.

— Ой, точно! — узнала Фила молодая мама. — Я вас на английском канале видела!

Филимон согласно кивнул головой и вежливо раскланялся, а штангист уже успел войти в дверь, на которой было крупными буквами начертано — «Главнюк». Поймав недоумённый взгляд Фила, он невозмутимо пояснил:

— Если вы предпочитаете жить в атмосфере театра комедии, то начинать нужно с себя. В переводе эта надпись означает — главный режиссёр.

— Очень приятно, — столь же невозмутимо отреагировал Фил, — предлагаю вам вариант надписи на кабинете главного балетмейстера.

— Записываю, — заинтересованно посмотрел на Фила главный режиссёр.

— Вертухай! — предложил Филимон.

— Засчитывается, — улыбнулся бородатый. — Хотя на блатном жаргоне — это значит нечто нехорошее. По-русски меня зовут Владимир. А вас, если не ошибаюсь, Фил?

— Вы смотрите этнические новости? — удивился Фил.

— Пуркуа па? — отреагировал на французском «В. В.» — так его сразу окрестил про себя Фил. — Я сам приехал в эту страну пять лет назад и очень жалею, что нет новостей на французском, иногда хочется вернуться на пару минут в Париж. Вы работали в театре?

— Десять лет, но в штатах, естественно, — уточнил Фил. — Если хотите, я вам пришлю статьи, рецензии.

В.В. достал из стола некую папку с бумагами:

— Наш театр будет работать на опальном русском языке, и если вас это не смущает, то расскажете мне через пару дней, что вы можете сделать с этой пьеской. Один местный композитор сделал неплохие музыкальные зарисовки — нотки знаете?

— Выучу, — отпарировал Фил, уже находясь в постоянной готовности отразить ироничный выпад.

— Тогда — до понедельника, — протянул ему папку с нотами и пьесой собеседник. — Кстати, сегодня премьера, и я вас приглашаю посмотреть спектакль. Увидите всю труппу, посмотрите состав. Мы открываемся классикой!

— С удовольствием, — согласился Фил, — я видел оперетту в Вене, это было забавно.

Фила отправили в администраторскую за пригласительным билетом. По дороге туда он с нетерпением открыл папку, чтобы хоть краем глаза глянуть на название предложенной пьески. «Ревизор» — прочитал он на первой страничке сценария и просто ахнул от неожиданности. Кто бы мог представить подобное совпадение? За год до смерти бабушки он, по её настоянию, внимательнейшим образом перечитал Гоголя и пытался предложить постановку этой пьесы нескольким театрам в Нью-Йорке. Он придумал весёлый перевёртыш, который мог понравиться публике. По его замыслу, в маленький американский городок должен был приехать ревизор- китаец, и в попытках местной знати ублажить могущественного гостя было заложено много юмора и сатиры на реальное положение дел в Америке. Никто, конечно, из театральных боссов не рискнул тревожить тему «азиатского тигра», и замыслы Фила повисли в пространстве. Но в этот момент они, словно пауки зачуявшие муху, зашевелились и стали срочно сплетать ниточки мыслей в паутину идеи.

— Ну конечно! Ревизор — из столицы, из Санкт-Петербурга! Они все говорят между собой по украински, а когда приезжает чин из столицы — подстраиваются под его русский!

Он немедленно развернулся и двинулся в обратную сторону, к приёмной, а перед ним уже трансформировались картины нового зрелища. Миновав секретаршу-шарик Филимон решительно шагнул в кабинет.

— Что, аншлаг? — поморщил лоб хозяин кабинета.

— Нет, антракт! — сел на стул Филимон и положил папку с бумагами перед В.В. — Оказывается, я знаю, что сделаю с Гоголем.

— Главное, чтобы он этого никогда не узнал, — выдвинул челюсть штангист и саркастично ухмыльнулся, — удивляйте!

— Представьте себе, — начал без промедления Филимон, — у губернатора города есть страсть — он любит русскую баню! Первое действие происходит в баньке: в городе парятся все! Это лучший способ найти общий язык с губернатором! Все в белых простынях — хор, балет, все приходящие и уходящие…

— Ну и? — хозяин кабинета прошёл к роялю, раскрыл ноты и стал тихо наигрывать симпатичную мелодию.

— Масса смешных ситуаций: оделись — разделись, мужчины — женщины в одной бане. Губернатор мне нужен — крепкий мужик! Настоящий хозяин местного развеса, а чиновник из Петербурга — высокий красавец, в него должны все бабы влюбиться по-настоящему, а мужики поверить, что такая каланча — большой человек!

— Влюбились, — заметил В. В., а что дальше?

— По пьесе влюбляются не в него, а в его положение! — азартно возразил Филимон. — Нужно довести ситуацию до абсурда: бабы реально хотят его, а он — увы! У него другая ориентация! Он, поэтому, так зависим от своего слуги!

— Этакий Пётр Ильич, — произнёс Вольдемарович и пронёсся по клавишам пассажем из «Лебединого озера», — ну, просто исторически оправданные параллели!

Он включился в ситуацию, и они с Филимоном наперебой стали выкладывать друг другу варианты смешных ситуаций и развития сюжета в данном решении. Секретутка несколько раз с удивлением заглядывала в кабинет, где два мужика хохотали и лупили по клавишам инструмента, представляя себе повороты зрелища. Игра с русским и украинским языками давала дополнительную пищу для фантазии и ассоциаций, а музыка Чайковского просто поразительно ложилась на ход действия.

— А финал? — выдохнул В. В., - В этой пьеске без решения финала делать нечего.

— Докладываю! — хлопнул в ладоши Филимон. — После гостиного двора действие вновь возвращается в баньку. Все завернуты в белые простыни, словно римские патриции, но когда входит гонец и сообщает о приезде настоящего ревизора — простыни сползают со всех персонажей. Они все, кроме городничего, уже в парадных мундирах и при медалях, а он — единственный голый дурак!

— Леночка! — В.В. нажал на кнопку громкой связи с приёмной, и секретарша тут же вкатилась в кабинет.

— Всегда готова! — сверкнула она томными очами.

— Не вздумай приставать к нашему новому режиссёру, — погрозил ей пальчиком В.В., - расскажу мужу и переведу опять в балет!

— Куда мне сейчас? — с сожалением выпятила живот Леночка. — Уже девочки без меня разберутся.

— А этому ковбою — заполни, пожалуйста, все документы. Он работает у нас с завтрашнего дня, — тут он глянул на Филимона и задвинул челюсть на место, — хотя, нет, с сегодняшнего.

Вечером давали «Сильву».

Герои в строгих фраках и героини в фальшивых бриллиантах чинно передвигались по авансцене, поглядывали на дирижёра и брали высокие ноты, субретки и комики строили друг другу козни и отплясывали подтанцовки, из-за гигантских чёрно-белых страусиных вееров, закрывавших пространство сцены, в соответствии с партитурой выглядывали головы хористов и хористок и дружно поддакивали переживаниям героини. Но главные визуальные эффекты были заложены в сочетании черно-белого решения сцены и красочных костюмов балета. Здесь, в традиционный жанр вплели технологию двадцать первого века, и, вслед за танцующими огненный канкан балеринами, проносились вихри разноцветных электронных радуг, рассыпающихся над головами танцующих мириадами крошечных звёзд.